Пять мифов об экономическом росте. Сеанс разоблачения у Кудрина не получился

К сожалению, многие экономические проблемы переходят из сферы науки в сферу веры. Наука отличается тем, что базируется на фактах, цифрах и прочих атрибутах. Вере же нужна только вера. Желательно слепая, не требующая никаких доказательств. В экономических вопросах подспорьем выступает еще и административный ресурс. Например, выступит глава центрального банка, или какой-нибудь министр со своими соображениями или прогнозами, и возражений никаких быть не может. Вернее, не должно быть. Оппонентам даже слова не дадут. А если и дадут, то затопают, зашикают, захлопают. Но это о действующих бонзах. С бывшими - похуже. Вот, похоже, господин Кудрин подзабыл, что он уже и не вице-премьер, и не министр финансов, а потому не лишне свои соображения подкреплять хоть какими-то аргументами.

Безапелляционно разоблачая «пять мифов, мешающих росту российской экономики», похоже, экс-министр находился в плену иллюзий. Поэтому сеанс разоблачений получился так себе.

По Кудрину, получается, что у нас в инфляции практически нет немонетарного компонента, поэтому нет смысла заниматься ограничением ценового диктата монополий. На самом деле, все с точностью до «наоборот». Именно монополии добиваются повышения тарифов на свои товары и услуги. И именно поэтому растут розничные цены. Не лишне уточнить, что инфляция и рост розничных цен – одно и то же. Никто не спорит, что инфляция может быть и «денежная». Но у нас-то при «умеренно-жесткой» денежно-кредитной политике говорить об этом факторе просто непрофессионально. Экс–министр путем непростых и витиеватых рассуждений пытается доказать, что в конечном итоге все выражается в деньгах, а, значит, и инфляция «монетарная». А потому надо ее давить с помощью ограничения доступа денег в экономику.

Совершенно очевидно, инфляция в конечном итоге проявляется в денежной сфере. Но невольно вспоминается афоризм электриков, согласно которому абсолютно все неполадки в электроприборах вызываются только двумя причинами. А именно - наличием контакта там, где его не должно быть, или отсутствием контакта там, где он должен быть. Объяснение блестящее и неопровержимое. Но, во-первых, на практике работает не принципиальная, самая общая схема, а детали и конкретные обстоятельства, которые контакт нарушили или, наоборот, создали. Приблизительно то же самое с инфляцией. В конечном итоге - деньги, а причины могут быть разными. А в первую очередь – монополистическая практика ценообразования. Не спасает даже позитивная коннотация «естественная монополия». От того, что она естественная, она не перестает быть монополией со всеми вытекающими из этого обстоятельства последствиями. А, значит, ее ценообразование должно находиться под контролем. Тут и рассуждать нечего. Надо просто на факты посмотреть. Монополии на то и монополии, чтобы иметь рычаги давления.

Далее экс-министр срывает покровы с мифа о том, что экономике, якобы, нужны деньги в обороте, что экономический рост сдерживается их недостатком. Вновь уточним. Когда говорят о «недостатке денег» в экономике, то не всегда имеют в виду только их массу. Скорее подразумевается их доступность, то есть цена. У нас деньги (ресурсы) вроде бы есть. Но по какой цене? Вспомним про уровень ключевой ставки. Какой разумный бизнесмен готов раскручивать свое дело при таком высоком уровне процента по кредиту? Деньги есть, но они недоступны. И еще. Сторонники ослабления денежной хватки вовсе не ратуют за денежное наводнение, которое действительно инфляционно. Они лишь скромно предлагают слегка повысить монетизацию экономики. Ссылаясь, между прочим, на зарубежный опыт. Но на пути реализации их предложений тут же встают разоблачители мифов.

Аналогично с дополнительной ликвидностью для стимулирования роста ВВП. Видимо, силен отпечаток профессии. Все-таки в роли разоблачителя выступает бывший министр финансов, бережливо относившийся к каждому рублю. Но, позвольте, как развиваться промышленности без ликвидности. То есть без денег? Мы пробовали под его руководством. Что-то не очень получилось.

Не согласен бывший вице-премьер и с тем, что пониженная ключевая ставка позволит разогнать производство, поскольку даст импульс загрузке простаивающих мощностей. Бесспорно, в один момент не разгонит. Но пониженная ставка даст шанс оживлению производства (оборотные средства наших отраслей от 40 до 70 процентов базируются на кредитных средствах). Особенно если приемлемая для бизнеса ставка будет сопровождаться другими стимулирующими мерами. А вот если ставку не понижать, то тогда и шанса практически не будет.

С валютным курсом попроще. Разоблачителю мифов не нравится идея возврата к его регулированию. Курс, который складывается сам по себе, на свободном рынке он называет «гибким», адаптирующимся к ситуации, а, значит, как нельзя лучше вписывающимся в рыночные реалии. В теории, приблизительно так. Но на практике бизнесменам, сталкивающимся с резкими и непредсказуемыми колебаниями курса, с размашистой амплитудой, приходится очень непросто. Ведь за курсом следуют цены, а для бизнесменов, главное не «теоретическое» соответствие правительственного курса рыночным постулатам, а стабильность и предсказуемость. Валютную стабильность (в известных пределах) дает регулирование валютной сферы.

Мифы, бесспорно, надо разоблачать. Но не заменять их иллюзиями, а точнее заблуждениями. Миф отличается от иллюзий тем, что все-таки базируется на реальных событиях и фактах.

Михаил Беляев, главный экономист ИФРУ, ведущий аналитик Агентства СЗК